«РАССКАЗЫ ПО РЕВОЛЮЦИОННОЙ И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ»
Вернуться на главную страницу
Вернуться к оглавлению
Вернуться к оглавлению
ДИСКУССИИ О КРАСНОМ ТЕРРОРЕ
В целом, события 30 августа 1918 года – выстрелы в Ленина и убийство Моисея Урицкого – оказались переломными в отношении большевиков к террору. "В эти трагические дни, – писал позднее Троцкий, – революция переживала внутренний перелом. Её "доброта" отходила от нее". Большевики решились объявить красный террор, что и было официально сделано 5 сентября. В тот же день нарком внутренних дел отдал "Приказ о заложниках". "Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец, – говорилось в нём. – Все известные местным советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел".
Любопытно, что эти меры поддержали не только сами большевики, но и часть левой оппозиции. Так, журнал эсеров-максималистов "Максималист" 7 октября 1918 года провозглашал: "Красный террор всем врагам народа, буржуазии и всем её прихвостням!". Газета другой народнической партии – партии революционного коммунизма – "Воля труда" писала 15 сентября: "Нам надо пройти через жестокости красного террора. Как неизбежное зло мы его принимаем".
Меньшевики выразили свое отношение к выстрелам в Ленина и Урицкого отдельной листовкой и в газете "Утро Москвы": "Как бы ни были идейны и чисты граждане, свершившие это покушение, как бы ни были благородны их побуждения... к этим террористическим актам может быть только одно отношение: возмущение и негодование. Убийство – не доказательство. Спор между сторонниками демократии и сторонниками советской власти не может быть решён ни террористическими актами, ни расстрелами по суду и без суда".
Волна расстрелов "за кровь Ленина и Урицкого" прокатилась по всей стране. В Петрограде, по официальным данным, расстреляли 500 заложников, в Москве – более 100 человек. Среди казнённых в Москве оказались и бывшие царские министры: А. Протопопов, И. Щегловитов и другие. Находившийся под арестом английский консул Роберт Локкарт из тюремного окна 5 сентября увидел нескольких стариков-министров, которых куда-то повели.
– Куда они идут? – спросил он.
– На тот свет, – отвечал ему глава ВЧК Петерс.
Журнал "Красный дьявол" тогда отозвался на казнь царских министров следующими стихами (переиначив известные строки Василия Жуковского):
Они жестоко нас давили,
При них для нас был тьмою свет...
Не говори с тоскою: были.
А с благодарностью: их нет.
Другому расстрелянному в те дни, знаменитому вождю черносотенцев доктору Дубровину, советская печать посвящала посмертно такие строки:
Старый партиец с 5-го года.
Член партии "Союз русского народа".
"Русское знамя" держит любовно.
Ну, как не узнать доктора Дубровина?
Честное, открытое лицо! Как не любить!
Такое открытое, что хочется закрыть!..
Глава ВЧК Яков Петерс говорил в ноябре в интервью меньшевистской газете "Утро Москвы": "Что же касается расстрелов, то я должен сказать, что, вопреки распространенному мнению, я вовсе не так кровожаден, как думают. Напротив, если хотите знать, я первый поднял вопль против красного террора в том виде, как он проявлялся в Петербурге. К этому – я сказал бы истерическому – террору прикосновенны больше всего как раз те самые мягкотелые революционеры, которые были выведены из равновесия и стали чересчур усердствовать..."
Вокруг красного террора, его целей и методов продолжали кипеть жаркие споры. Московская анархическая газета "Вольный голос труда" отмечала 16 сентября: "Полнейшее убожество духа и мысли правящей партии чрезвычайно ярко и выпукло выразилось... в так называемом красном терроре... Выхватывание наугад из буржуазных рядов заложников, кандидатов на расстрел, – это позор, который мог не смущать Тамерлана, но который недопустим в наше время". Журналист той же газеты Григорий Лапоть возмущался: "Сотнями расстреливают заложников буржуазии: в Питере 500, в Нижнем 41. Расстрел заложников, что это такое?! Где мы живём?! В Африке? Или мы вернулись к временам Цезаря?.. Опомнитесь, господа большевики, не губите революцию!". И заключал: "Большевизм физически разлагается, а морально умер".
Видный чекист Мартын Лацис писал 1 ноября 1918 года в журнале "Красный террор": "Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс... Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного Террора".
Эти строки вызвали острые возражения. Ленин замечал в одной статье (тогда, впрочем, не напечатанной): "Вовсе не обязательно договариваться до таких нелепостей, которую написал в своем казанском журнале "Красный Террор" товарищ Лацис... "Не ищите (!!?) в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом"".
В полемику с Лацисом вступил старый большевик Емельян Ярославский. 25 декабря 1918 года в газете "Правда" он также называл его утверждения "нелепостью" и выражал против них "решительный протест". Ярославский писал: "Воображаю только Карла Маркса или тов. Ленина в руках такого свирепого следователя.
– Имя ваше?
– Карл Маркс.
– Какого происхождения?
– Буржуазного.
– Образование?
– Высшее.
– Профессия?
– Адвокат, литератор.
Чего тут рассуждать ещё, искать признаков виновности, улик... К стенке его – и только".
Один из чекистов в "Еженедельнике ЧК" пошел ещё дальше – предложил "не миндальничать" с явными врагами и применять к ним утонченные пытки, от одного описания которых волосы на теле вставали бы дыбом. Но против этого возмутились уже все партии – от меньшевиков до большевиков. В частности, публицист "Воли труда" А. Александров отмечал: "Средневековые следователи отказались от пыток не из этических соображений, а больше из-за того, что они не достигали цели, редко давая истинные материалы, создавая ложные оговоры себя и других слабых духом и безрезультатно применяемые к сильным и стойким... Уверенные в своей силе и правоте – не ругаются над врагом, это делает толпа в своем ослеплении или садисты в сладострастии жестокости".
Автор очерка – Александр Майсурян.
Очерк составлен по материалам книг А. А. Майсуряна "История России. ХХ век" (1996 г., издательство "Аванта+") и "Другой Ленин" (2006 г., издательство "Вагриус").
При воспроизведении настоящего материала необходимо указание авторства, в интернете – гипертекстовая ссылка.
Любопытно, что эти меры поддержали не только сами большевики, но и часть левой оппозиции. Так, журнал эсеров-максималистов "Максималист" 7 октября 1918 года провозглашал: "Красный террор всем врагам народа, буржуазии и всем её прихвостням!". Газета другой народнической партии – партии революционного коммунизма – "Воля труда" писала 15 сентября: "Нам надо пройти через жестокости красного террора. Как неизбежное зло мы его принимаем".
Меньшевики выразили свое отношение к выстрелам в Ленина и Урицкого отдельной листовкой и в газете "Утро Москвы": "Как бы ни были идейны и чисты граждане, свершившие это покушение, как бы ни были благородны их побуждения... к этим террористическим актам может быть только одно отношение: возмущение и негодование. Убийство – не доказательство. Спор между сторонниками демократии и сторонниками советской власти не может быть решён ни террористическими актами, ни расстрелами по суду и без суда".
Волна расстрелов "за кровь Ленина и Урицкого" прокатилась по всей стране. В Петрограде, по официальным данным, расстреляли 500 заложников, в Москве – более 100 человек. Среди казнённых в Москве оказались и бывшие царские министры: А. Протопопов, И. Щегловитов и другие. Находившийся под арестом английский консул Роберт Локкарт из тюремного окна 5 сентября увидел нескольких стариков-министров, которых куда-то повели.
– Куда они идут? – спросил он.
– На тот свет, – отвечал ему глава ВЧК Петерс.
Журнал "Красный дьявол" тогда отозвался на казнь царских министров следующими стихами (переиначив известные строки Василия Жуковского):
Они жестоко нас давили,
При них для нас был тьмою свет...
Не говори с тоскою: были.
А с благодарностью: их нет.
Другому расстрелянному в те дни, знаменитому вождю черносотенцев доктору Дубровину, советская печать посвящала посмертно такие строки:
Старый партиец с 5-го года.
Член партии "Союз русского народа".
"Русское знамя" держит любовно.
Ну, как не узнать доктора Дубровина?
Честное, открытое лицо! Как не любить!
Такое открытое, что хочется закрыть!..
Глава ВЧК Яков Петерс говорил в ноябре в интервью меньшевистской газете "Утро Москвы": "Что же касается расстрелов, то я должен сказать, что, вопреки распространенному мнению, я вовсе не так кровожаден, как думают. Напротив, если хотите знать, я первый поднял вопль против красного террора в том виде, как он проявлялся в Петербурге. К этому – я сказал бы истерическому – террору прикосновенны больше всего как раз те самые мягкотелые революционеры, которые были выведены из равновесия и стали чересчур усердствовать..."
Вокруг красного террора, его целей и методов продолжали кипеть жаркие споры. Московская анархическая газета "Вольный голос труда" отмечала 16 сентября: "Полнейшее убожество духа и мысли правящей партии чрезвычайно ярко и выпукло выразилось... в так называемом красном терроре... Выхватывание наугад из буржуазных рядов заложников, кандидатов на расстрел, – это позор, который мог не смущать Тамерлана, но который недопустим в наше время". Журналист той же газеты Григорий Лапоть возмущался: "Сотнями расстреливают заложников буржуазии: в Питере 500, в Нижнем 41. Расстрел заложников, что это такое?! Где мы живём?! В Африке? Или мы вернулись к временам Цезаря?.. Опомнитесь, господа большевики, не губите революцию!". И заключал: "Большевизм физически разлагается, а морально умер".
Видный чекист Мартын Лацис писал 1 ноября 1918 года в журнале "Красный террор": "Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс... Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного Террора".
Эти строки вызвали острые возражения. Ленин замечал в одной статье (тогда, впрочем, не напечатанной): "Вовсе не обязательно договариваться до таких нелепостей, которую написал в своем казанском журнале "Красный Террор" товарищ Лацис... "Не ищите (!!?) в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом"".
В полемику с Лацисом вступил старый большевик Емельян Ярославский. 25 декабря 1918 года в газете "Правда" он также называл его утверждения "нелепостью" и выражал против них "решительный протест". Ярославский писал: "Воображаю только Карла Маркса или тов. Ленина в руках такого свирепого следователя.
– Имя ваше?
– Карл Маркс.
– Какого происхождения?
– Буржуазного.
– Образование?
– Высшее.
– Профессия?
– Адвокат, литератор.
Чего тут рассуждать ещё, искать признаков виновности, улик... К стенке его – и только".
Один из чекистов в "Еженедельнике ЧК" пошел ещё дальше – предложил "не миндальничать" с явными врагами и применять к ним утонченные пытки, от одного описания которых волосы на теле вставали бы дыбом. Но против этого возмутились уже все партии – от меньшевиков до большевиков. В частности, публицист "Воли труда" А. Александров отмечал: "Средневековые следователи отказались от пыток не из этических соображений, а больше из-за того, что они не достигали цели, редко давая истинные материалы, создавая ложные оговоры себя и других слабых духом и безрезультатно применяемые к сильным и стойким... Уверенные в своей силе и правоте – не ругаются над врагом, это делает толпа в своем ослеплении или садисты в сладострастии жестокости".
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Автор очерка – Александр Майсурян.
Очерк составлен по материалам книг А. А. Майсуряна "История России. ХХ век" (1996 г., издательство "Аванта+") и "Другой Ленин" (2006 г., издательство "Вагриус").
При воспроизведении настоящего материала необходимо указание авторства, в интернете – гипертекстовая ссылка.
