«РАССКАЗЫ ПО РЕВОЛЮЦИОННОЙ И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ»
Вернуться на главную страницу
Вернуться к оглавлению
Вернуться к оглавлению
"ВСЕ ТЕАТРЫ СОВЕТУЮ ПОЛОЖИТЬ В ГРОБ"
Традиционные театры после революции стали одним из островков канувшей в Лету дворянской культуры. Неудивительно поэтому, что в печати они подвергались постоянной критике. Не щадила печать и наркома Луначарского, который упорно защищал традиционные театры.
На карикатуре Дмитрия Моора 1922 года нарком Луначарский разнеженно сидел среди целого леса ножек танцующих балерин. "Иван в раю", – гласила язвительная подпись. А вот шутка из печати тех дней: два малограмотных человека читают по складам балетную афишу:
"– Ве-чер... ба-ле-та... Голей-зовского.
– Голей чего?
– Уж не знаю. Голей-то, кажется, невозможно!".
Другая характерная шутка начала 20-х годов:
"– Почему этот театр называется: Большой Государственный Академический?
– Ну, что же непонятного. Большой – потому, что рядом с Малым, Государственный, – потому, что государственные деньги зря переводит, а насчет Академического – так это просто так, для затемнения...".
Ленин во многом разделял подобный критический настрой. Хотя сам и любил театр. "Оперу любил больше балета", – замечала о нём Крупская. В 1901 году Владимир Ильич писал матери: "Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением "Жидовку": я слышал её раз в Казани (когда пел Закржевский), лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти". Однако, возможно, именно потому, что Ленин питал личную слабость к опере, теперь он считал своим долгом добиваться её закрытия.
"Должны ли мы, – риторически спрашивал Ленин в 20-е годы, – небольшому меньшинству подносить сладкие, утончённые бисквиты, тогда как рабочие и крестьянские массы нуждаются в чёрном хлебе?.. В то время как сегодня в Москве, допустим, десять тысяч человек, а завтра ещё новых десять тысяч человек придут в восторг, наслаждаясь блестящим спектаклем в театре, – миллионы людей стремятся к тому, чтобы научиться по складам писать своё имя и считать, стремятся приобщиться к культуре, которая обучила бы их тому, что земля шарообразна, а не плоская и что миром управляют законы природы, а не ведьмы и колдуны совместно с "отцом небесным". "Да, – соглашался Ленин, – балет, театр, опера, выставки новой и новейшей живописи и культуры – всё это служит для многих за границей доказательством того, что мы, большевики, вовсе не такие ужасные варвары, как там думали... Но, признаюсь, мне больше по душе создание двух-трёх начальных школ в захолустных деревнях, чем самый великолепный экспонат на выставке".
В феврале 1921 года, когда Ленин был в гостях у студентов Вхутемаса, он спросил:
– Ну, а в оперу ходите?
– Там уж совсем для нас нет ничего интересного!
– Как же так, – лукаво удивился Ленин, – а вот товарищ Луначарский очень бьется за то, чтобы сохранить оперу.
Зашла речь об опере "Евгений Онегин". Все пылко выступили против:
– Все мы единодушны против "Евгения Онегина". "Евгении Онегины" нам в зубах навязли...
– Вот как, – засмеялся Ленин, – вы, значит, против "Евгения Онегина"? Ну, уж мне придётся тогда быть "за", я ведь старый человек.
– Да, Владимир Ильич, мы надеемся, что и вы с нами будете против этого нытья. Теперь для этого просто времени не хватает.
– А я, – признался Ленин, – грешным делом, люблю слушать эту оперу.
Трудно сказать, повлиял ли на Ленина этот спор, но летом того же 1921 года он внёс в Политбюро предложение о закрытии Большого театра. Он пояснял: "Неловко содержать за большие деньги такой роскошный театр, когда у нас не хватает средств на содержание самых простых школ в деревне".
"Я на одном из заседаний, – вспоминал Луначарский, – оспаривал его нападения на Большой театр. Я указывал на несомненное культурное значение его. Тогда Владимир Ильич лукаво прищурил глаза и сказал: "А все-таки это кусочек чисто помещичьей культуры, и против этого никто спорить не сможет!"... Специфически помещичьим казался ему весь придворно-помпезный тон оперы". Предложение Луначарского сохранить Большой театр Ленин назвал "совершенно неприличным". "Все театры советую положить в гроб", – категорично заявил Владимир Ильич.
И Ленин... проиграл, остался в меньшинстве. Вот как описывал эту историю Вячеслав Молотов: "Летом 1921 года Ленин предлагал закрыть Большой театр. Говорит, что у нас голод, такое трудное положение, а это – дворянское наследство. В порядке сокращения расходов можем пока без него обойтись... И провалился Ленин. Большинство – против... Я помню, что я тогда и голосовал в числе тех, которые не согласились... Единственный раз, когда я голосовал против Ленина".
Автор очерка – Александр Майсурян.
Очерк составлен по материалам книги А. А. Майсуряна "Другой Ленин" (2006 г., издательство "Вагриус").
При воспроизведении настоящего материала необходимо указание авторства, в интернете – гипертекстовая ссылка.
На карикатуре Дмитрия Моора 1922 года нарком Луначарский разнеженно сидел среди целого леса ножек танцующих балерин. "Иван в раю", – гласила язвительная подпись. А вот шутка из печати тех дней: два малограмотных человека читают по складам балетную афишу:
"– Ве-чер... ба-ле-та... Голей-зовского.
– Голей чего?
– Уж не знаю. Голей-то, кажется, невозможно!".
Другая характерная шутка начала 20-х годов:
"– Почему этот театр называется: Большой Государственный Академический?
– Ну, что же непонятного. Большой – потому, что рядом с Малым, Государственный, – потому, что государственные деньги зря переводит, а насчет Академического – так это просто так, для затемнения...".
Ленин во многом разделял подобный критический настрой. Хотя сам и любил театр. "Оперу любил больше балета", – замечала о нём Крупская. В 1901 году Владимир Ильич писал матери: "Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением "Жидовку": я слышал её раз в Казани (когда пел Закржевский), лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти". Однако, возможно, именно потому, что Ленин питал личную слабость к опере, теперь он считал своим долгом добиваться её закрытия.
"Должны ли мы, – риторически спрашивал Ленин в 20-е годы, – небольшому меньшинству подносить сладкие, утончённые бисквиты, тогда как рабочие и крестьянские массы нуждаются в чёрном хлебе?.. В то время как сегодня в Москве, допустим, десять тысяч человек, а завтра ещё новых десять тысяч человек придут в восторг, наслаждаясь блестящим спектаклем в театре, – миллионы людей стремятся к тому, чтобы научиться по складам писать своё имя и считать, стремятся приобщиться к культуре, которая обучила бы их тому, что земля шарообразна, а не плоская и что миром управляют законы природы, а не ведьмы и колдуны совместно с "отцом небесным". "Да, – соглашался Ленин, – балет, театр, опера, выставки новой и новейшей живописи и культуры – всё это служит для многих за границей доказательством того, что мы, большевики, вовсе не такие ужасные варвары, как там думали... Но, признаюсь, мне больше по душе создание двух-трёх начальных школ в захолустных деревнях, чем самый великолепный экспонат на выставке".
В феврале 1921 года, когда Ленин был в гостях у студентов Вхутемаса, он спросил:
– Ну, а в оперу ходите?
– Там уж совсем для нас нет ничего интересного!
– Как же так, – лукаво удивился Ленин, – а вот товарищ Луначарский очень бьется за то, чтобы сохранить оперу.
Зашла речь об опере "Евгений Онегин". Все пылко выступили против:
– Все мы единодушны против "Евгения Онегина". "Евгении Онегины" нам в зубах навязли...
– Вот как, – засмеялся Ленин, – вы, значит, против "Евгения Онегина"? Ну, уж мне придётся тогда быть "за", я ведь старый человек.
– Да, Владимир Ильич, мы надеемся, что и вы с нами будете против этого нытья. Теперь для этого просто времени не хватает.
– А я, – признался Ленин, – грешным делом, люблю слушать эту оперу.
Трудно сказать, повлиял ли на Ленина этот спор, но летом того же 1921 года он внёс в Политбюро предложение о закрытии Большого театра. Он пояснял: "Неловко содержать за большие деньги такой роскошный театр, когда у нас не хватает средств на содержание самых простых школ в деревне".
"Я на одном из заседаний, – вспоминал Луначарский, – оспаривал его нападения на Большой театр. Я указывал на несомненное культурное значение его. Тогда Владимир Ильич лукаво прищурил глаза и сказал: "А все-таки это кусочек чисто помещичьей культуры, и против этого никто спорить не сможет!"... Специфически помещичьим казался ему весь придворно-помпезный тон оперы". Предложение Луначарского сохранить Большой театр Ленин назвал "совершенно неприличным". "Все театры советую положить в гроб", – категорично заявил Владимир Ильич.
И Ленин... проиграл, остался в меньшинстве. Вот как описывал эту историю Вячеслав Молотов: "Летом 1921 года Ленин предлагал закрыть Большой театр. Говорит, что у нас голод, такое трудное положение, а это – дворянское наследство. В порядке сокращения расходов можем пока без него обойтись... И провалился Ленин. Большинство – против... Я помню, что я тогда и голосовал в числе тех, которые не согласились... Единственный раз, когда я голосовал против Ленина".
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Автор очерка – Александр Майсурян.
Очерк составлен по материалам книги А. А. Майсуряна "Другой Ленин" (2006 г., издательство "Вагриус").
При воспроизведении настоящего материала необходимо указание авторства, в интернете – гипертекстовая ссылка.
